РОКУ 1658.
Заразъ по Воскресеніи Христовомъ, на святого Георгія, зъ Крыму выйшолъ Карамбей зъ ордами, въ сороку тысячей, подъ Чигиринъ и тамъ зъѣхавшися у рѣчки, званой Арилій, два ихъ, Карамбей зъ Выговскимъ, на особномъ мѣсцу, на конехъ сидячи, мали розмову изъ собою годинъ на двѣ дзигаровыхъ и тамъ зъ собою, потаемне отъ усѣхъ полковниковъ, постановили противко кого мали тую войну поднести; а напотомъ гетманъ Выговскій до намету своего Карамбея зъ мурзами упросилъ, и тамъ зо всѣми полковниками и инною старшиною учинили згоду зъ Ордою, где самъ гетманъ Выговскій, обозный, суддѣ, полковники зо всею старшиною и козаками, при нихъ будучими, присягу выконали на братерство, и тамъ собою банкетъ учинивши зъ гармать били.

Того жъ дня Карамбей повернулъ на кочовиско до Орды на Цыбулникъ, зъ которымъ гетманъ послалъ Романа Ракушку и Левка Буту, сотниковъ нѣжинскихъ, при которыхъ Карамбей и мурзы со всею ордою присягу выконали на братерство. И заразъ гетманъ послалъ до его царского величества, даючи знати о той згодѣ зъ Ордою, жебы яко противъ Ляховъ оныхъ затягаетъ и на ускромленне Пушкара, которому Его царское величество довѣрилъ, бо и полковники не знали о томъ ежебы онъ мѣлъ отъ его царского величества оторватися.

И того жъ року, заразъ о святомъ Николаи, гетманъ Выговскій зъ ордами и зъ полками козацкими подъ Полтаву наступилъ. А Гуляницкій зъ полками Прилуцкимъ и Чернѣговскимъ, идучи за гетманомъ, перше въ Лубняхъ Пушкаровцовъ, которые ся были зачинили, штурмомъ узялъ, а напотомъ Гадячое облегъ.

Того жъ часу и подъ Глуховомъ накилка сотъ Пушкарцовъ выстинали. А гетманъ Выговскій, прійшовшы подъ Полтаву, сталъ неоподаль, докучаючи Полтавцамъ. Где Пушкаръ, не чекаючи приступу Выговского, тысячей двадцати албо и больше зъ Запорожцами, выйшовши изъ города, на святую Тройцу рано, ударилъ на таборъ уломившися, юже и гарматы опановалъ былъ; але гетманъ Выговскій, на коня впавши, до Орды прибѣгъ и знайшовши Орду въ готовности, заразъ зъ Ордою далъ своимъ помочи, же ихъ зъ табору выбили и, не допустивши до мѣста Полтавы, всѣхъ выстинали и самого Пушкара стяли, же мало кто зъ того войска живымъ выйшолъ, и Полтаву до щенту Выговскій спустошилъ. Того жъ дня и Гадяче Гуляницкій узялъ.

Того жъ лѣта подъ осень князь Ромодановскій съ Бѣлагорода зъ войсками великими, такъ московскими, яко и Козацкими, выйшолъ на Украину къ Пирятину, съ которымъ и Запорожцы и полки Полтавскій, Миргородскій и Лубенскій были. А напротивъ его выйшолъ Гуляницкій съ полками Чернѣговскимъ и Прилуцкимъ, и дали между собою бой подъ Пирятиномъ. Итакъ мусѣлъ Гуляницкій оборонною рукою уходити, которого у Варвѣ бояринъ князь Ромодановскій держалъ въ обложенню недѣль шесть, ажъ Выговскій гетманъ зъ ордами далъ оному отсѣчъ.

Бояринъ князь Ромодановскій сталъ зъ войсками на зиму у Лохвицѣ. Того жъ лѣта Выговского братъ Данило зъ полками козацкими сталъ подъ Кіевомъ на Щекавци, хотячи Кіева доставати; але бояринъ Шереметевъ тое его войско розогналъ.

Того жъ року гетманъ Выговскій взялъ згоду зъ войскомъ короннымъ, где и жолнѣровъ на килка тысячей на зиму прійшло, зъ которыми гетманъ Выговскій ходилъ подъ Лохвицю и изъ ордами доставати князя боярина Ромодановскаго, але тамъ нѣчого не вскуравши, подступилъ подъ Зѣнковъ, зъ которымъ много козацства украинского было, и тамъ стоячи, много городовъ украинскихъ попустошили и, Зѣнкова не взявши, отступилъ до Чигирина, а жолнѣрство корогвами по городахъ украинскихъ поставилъ, которые, ведлугъ своего звычаю, стацію брали; а черезъ послы свои козацкіе, т. е. Павла Тетеру и Грушу, о згодѣ трактовали.

РОКУ 1659.
Бояринъ князь Трубецкій отъ его царского величества зъ войсками великими присланъ къ Путивлю, до которого и князь Ромодановскій зо всѣми полками бѣлогородскими, князь Пожарскій и иныхъ много зъ войсками великими скупились въ Путивлю, противъ которыхъ Гуляницкій зъ полкомъ Нѣжинскимъ и Чернѣговскимъ пошолъ и, тамъ споткавшися за Конотопомъ, давши зъ собою бой, и Гуляницкій, не додержавши, въ городъ Конотопъ вступилъ, которого бояринъ Трубецкій зъ великими войсками, которыхъ было болше ста тысячей,

облегши Гуляницкого въ Конотопѣ, отъ Проводной недѣлѣ ажъ до святого Петра держалъ въ обложенню недѣль зъ дванадцать, розными способами достаючи, такъ приступами частыми, яко подкопами и гранатами великими промыслъ чинячи, а наостатокъ, хотячи коло города ровъ засыпати, валъ передъ собою войско гнало, у ровъ землю сыпячи; але тую землю обложенцы вылазками въ городъ Конотопъ носили и съ того себѣ валъ приболшовали; въ которыхъ-то приступахъ бояринъ князь Трубецкій много людей потратилъ.

Того жъ часу князь Ромодановскій мѣлъ потребу съ полками козацкими подъ Борзною, где козаки не додержавши, мимо городъ утекли къ Нѣжину, а князь зъ войскомъ Борзны досталъ, однихъ порубали а другихъ въ полонъ выбрали и мѣсто спалили. Того жъ часу, маія  дня князь Ромодановскій съ войсками великими подъ Нѣжинъ приходилъ, съ которымъ войско козацкое, маючи зъ собою Татаръ тысячей дванадцятъ при зятю ханскомъ Мамсиръ-мурзѣ, дали бой въ полю, але не додержавши, козаки вступили въ городъ за гетманомъ наказнымъ, а орда оборонною рукою въ поле на Лосиновку вступила, за которыми князь ишолъ, але ничого не вскуравши, назадъ вернулся подъ Конотопъ.

Того жъ часу гетманъ Выговскій, скупивши всѣ полки козацкіе и маючи присобѣ Нурадинъ султана, притягъ зъ войсками на Крупичполе, где и ханъ зъ великими потугами войскъ Орды прибылъ до него, юня 24 дня; и тамъ гетманъ Выговскій зо всею старшиною, а полковники и сотники зо всею черню, присягали хану крымскому на томъ, жебы его не отступать; тамъ же и ханъ зъ салтанами и усѣми мурзами присягалъ козакомъ, жебы ихъ не отступати въ той войнѣ, якъ ударится зъ войскомъ московскимъ.

Итакъ тіи трактаты скончивши, просто подъ Конотопъ потягнули и заразъ зъ подъ Тиницѣ подъѣздъ добрый выправили, где прійшовши на переправу въ селѣ Сосновцѣ, не малъ презъ цѣлый день мѣли потребу, где языка взяли, а людъ Московскій не досталъ языка, и на той переправѣ, въ мили доброй отъ Конотопу, заставу отправовали и тамъ того дня розійшлися.

На другій же день зась, юля  дня, въ середу рано, гетманъ Выговскій, войско вшиковавши козацкое и полскіе корогвы, просто на Сосновку рушилъ, а ханъ зъ Ордами на Пустую Торговицу рушилъ зъ людомъ перебраннымъ до бою. И тамъ прійшовши гетманъ Выговскій до Сосновки къ переправѣ, засталъ великіе войска его царскаго величества, съ которыми былъ околничій князь Григорій Ромодановскій и князь Пожарскій и инныхъ много началныхъ людей конныхъ и пѣшихъ, и на килка годинъ у той переправи велми бой былъ, але ханъ зъ ордами, съ тылу отъ Конотопу ударивши, оныхъ зламалъ, где за одинъ часъ болей нѣжъ на двадцать тысячей албо на тридцать люду его царского величества полегло.

А князь Ромодановскій зъ того бою здорово увойшолъ, а князя Пожарского живо поймано, которого ханъ стративъ того жъ часу, скоро приведено, для того, же хану домовлялъ.

Того жъ року іюля 29 дня и Гуляницкій зъ войскомъ въ Конотопѣ зосталъ волнымъ отъ обложення, которыхъ толко было полтретѣ тысячи. А князь Трубецкій, видячи, же на войско трудно отъ Орды, таборъ справивши и войско вшиковавши, третого дня рушилъ съ подъ Конотопу и такъ оборонною рукою ажъ до Путивля прійшолъ юже безъ шкоды.

А гетманъ Выговскій зъ войскомъ зъ Ордами, отъ Путивля отступивши, подъ Гадяче потягнулъ и, тамъ ставши, Орду съ козаками выслалъ въ землю московскую задля добычи и ижбы пустошили, и тамъ же подъ Гадячемъ докончилъ згоды зъ королемъ полскимъ, на томъ постановивши, же самъ воеводою кіевскимъ былъ,

а съ каждого полку козаковъ по килка сотъ до шляхетства мѣли быть приняти; также шляхта вся и козаки трохъ воеводствъ: Кіевского, Чернѣговского, Брацлавского, въ Кіевѣ усѣ суды и справы имѣли отправовати, не ѣздячи до Люблина, а нѣ тежъ до Варшавы на сеймъ; що и привилеями южъ иствержено было. Тогда жъ гетманъ Выговскій, тамъ стоячи, городы и тіе, съ которыхъ козаки были при войску Московскомъ, якъ то: Роменъ, Миргородъ, Веприкъ и инные, казалъ зганяти за Днѣпръ, а городы попалити.

Того жъ року тая згода зъ королемъ полскимъ розорвалася, бо гетманъ Выговскій, повернувши до Чигирина, войска роспустилъ, ханъ у Крымъ повернулъ, набравши ясыру, а корогвы зятяговые полскіе на станцію росположилися и въ полкъ Нѣжинскій и Чернѣговскій, надъ которыми старшій былъ панъ Немѣричъ.

А Юрій Хмелницкій, жалуючи зневаги своей, же ему гетманство отнято, выслалъ за пороги слугу своего Бруховецкого до войска, просячи, щобъ выйшли. Того жъ року полковникъ переясловскій Цюцюра, хотячи себѣ гетманства, съ порады протопопы нѣжинскаго Максима и Васюты козака, изъ собою зприсягшися въ полѣ зачалъ новую рѣчъ, бо будучи старшимъ въ городѣ Переяславлѣ и которыхъ козаковъ значныхъ, до себе зазвавши въ артель по одинцемъ, казалъ повязати, а напотомъ и позабивати на смерть,

и послалъ до Кіева до боярина и воеводы кіевского Шерометева людей, просячи, жебы ему далъ московскихъ, що и одержалъ, и заразъ того жъ часу, т. е. сентября 1 дня, до Нѣжина козаковъ своихъ послалъ, юже на тое маючи змову зъ Васютою Золотаренкомъ, а звлаща въ небытности Гуляницкого полковника, который на тотъ часъ отъѣхалъ былъ до Корсуна, аже сторожи не было жолнѣрской у брамахъ, увойшовши козацство въ мѣсто, крикнули на людей жебы Ляховъ били.

И заразъ поспольство кинулося съ тими козаками и за годину всѣхъ жолнеровъ выбили, которыхъ было корогвій , нѣкого не щадячи, же не звыкли давати стацій жолнѣрамъ.

А зъ Нѣжина заразъ по усѣхъ городахъ, где были въ Чернѣговѣ, Березной Менѣ и инныхъ. А рейментара ихъ пана Немѣрича, за Кобизчою подъ селомъ Свидовцемъ нагнавши, забили и хто при нему былъ, никого не живячи. И того жъ часу послали до Путивля до боярина и князя Трубецкого, жебы наступовалъ зъ войскомъ московскимъ подъ Нѣжинъ зъ войсками. Що видячи князь Трубецкій, же старшина козацкая до оныхъ пріѣхала, также и изъ Кіева маючи вѣдомость; же Выговского жолнѣровъ выбито, рушилъ просто на Нѣжинъ, и изъ Нѣжина выславши посланцовъ козацкихъ до его царского величества и своихъ, зъ войсками рушилъ подъ Переяславль.

О чомъ почувши гетманъ Выговскій, выйшолъ у войско подъ Бѣлую церковь, хотячи полки купити, но оному послушенства не отдавали, ибо молодый Хмелницкій Юрій выйшолъ до войска, до которого ся привернули всѣ полки зъ волостми и Сѣрко зъ запорожцями.

Итако мусѣлъ Выговскій, зоставивши жону въ Чигиринѣ, уходити въ Полщу, до которого козаки посылали по гарматы и знаки войсковые, що онымъ одни поотдавалъ, а другіе зъ собою попровадилъ въ Полщу; которому надано Баръ и инные городы въ Полщи. А войско, остановившися за Переяславлемъ московское, где скупилися и усѣ полки заднѣпрскіе, и учинивши раду, едностайне на тое зезволившися, обоихъ сторонъ козацство оббрали гетманомъ совершенно Юрія Хмелницкого, которому гетманство здавалъ князь Трубецкій.

Итакъ заразъ зъ тоей рады воеводъ постановили въ Переяславлю, Нѣжинѣ и Чернѣговѣ зъ войсками. А князь Трубецкій повернулъ зъ войсками въ Москву. А гетманъ Юрій Хмелницкій, прійшовши въ Чигиринъ, росказалъ доставати замку Чигиринского, въ которомъ сидѣла жена Выговского зъ своимъ людомъ и тими, хто былъ зычливымъ Выговскому, которыхъ достали и усю маетность порабовали, а жену Выговскому одослали на прозбу его. Итакъ трохи вспокоили Украину. А того лѣта въ Литвѣ войско литовское князь Долгорукій збилъ и гетмана литовского Каневскаго поймалъ и на Москву до его царского величества отпровадилъ.

РОКУ 1660.
Въ Борисовѣ починается комисія, на которую и насъ козаковъ стягано, и былисмо, зась тая комисія фортелемъ отправовалася, бо певне князь Хованскій зъ войсками его царского величества войско литовское розбилъ подъ Ляховичами и тамъ неподалеку сталъ. Итакъ комисары полскіе, стоячи къ Мѣнску, уводили ажъ до Петрова посту, пославши по Чернецкого на Полоцкую, где прійшовши Чернецкій, тое войско, зостаючое зъ княземъ Хованскимъ, розбилъ, же мусили и комисарѣ его царского величества зъ Борисова уступити, нѣчого неотправуючи комисіи, въ Петровъ постъ уступили; а Борисовъ сталъ въ обложенню.

Тамъ же князь Долгорукій мѣлъ потребу того лѣта зъ Чернецкимъ, але розная война была. Могилевъ, воеводу убивши, Ляхомъ поддался и также и Вилня учинили.

Того жъ лѣта рада въ Кодачку была у Петровицю, на которой радѣ гетманъ Хмелныченко зо всею старшиною и бояринъ Василій Борисовичъ Шереметевъ былъ, и на оной поставили ити зъ войскомъ подъ Лвовъ, а зъ Шереметомъ старшимъ Цюцюрѣ, полковниковѣ переяславскому, и полкамъ Кіевскому и прилуцкому; а Хмелниченко гетманъ зо всѣми полками особно ити мѣетъ, що и учинили: бояринъ Шереметевъ на Котелню пойшолъ шляхомъ, а Хмелниченко гетманъ Гонгорійскимъ.

Где войска коронные зъ Ордами гетмана Хмелницкого оступили и, тамъ маючи потребу, не дали ся скупити зъ шереметевыми, и мусѣли згоду приняти зъ войскомъ короннымъ и королевѣ присягнули зъ своимъ войскомъ.

А тая згода стала подъ Слободищами. Итакъ усѣ войска, якъ коронные такъ козацкіе зъ Хмелницкимъ и Орда потягнули къ Шереметовѣ, который юже былъ выйшолъ зъ Котелнѣ, и Котелню спалили зъ живностями. Где на пустынѣ облегли Шереметева около, не даючи ему покою, а подъ часъ сліоты осенней.

Итакъ видячи гетмана своего зъ войсками, почали волно отъ Шереметева отступати, и самъ старшій Цюцюра зо всѣми козаками отступилъ и до войска гетмана своего Хмелницкого зо всѣми козаками прихилився; що не безъ шкоды козаковъ было, бо инныхъ Татаре пошарпали, а инныхъ и въ неволю побрали. Що видячи Шереметевъ, не уступалъ обороною рукою и що мѣлъ короля полского, взявши Варшаву, провадити въ Кіевъ въ неволю, якъ собѣ тое обѣцалъ, того не доказавши, самъ о згоду просилъ и чинилъ примирія, обецуючися звести войско съ Кіева.

Итакъ згоду принявъ, але того не доказалъ, бо князь Борятинскій, который зоставалъ въ Кіевѣ, на тое не позволивъ и войскъ полскихъ не припустилъ до Кіева зъ Шереметомъ.

Итакъ Шереметева зо всѣмъ войскомъ взято въ неволю до Крыму и иныхъ началныхъ людей жолнѣрове розобрали, въ которыхъ выкуплялисъ зъ неволѣ. Итакъ знову Украина вся зостала за королемъ полскимъ, опрочъ Переясловля, Нѣжина и Чернѣгова зъ волостями, бо въ тихъ городахъ воеводы зоставали.

А Переяславлѣ Якимъ Сомченко наказнымъ гетманомъ присланный былъ, который одержался щире при его Царскому Величеству, любо и жолнѣрове войскомъ съ козаками и Татаре при Гуляницкомъ, на Заднѣпря прійшовши, докучали, але по старому тіе три полки не давалися; а иные усѣ полки поздавалися, где и залоги стали были, и жолнѣрове зѣмовали тую зиму по инныхъ полкахъ почавши отъ Прилуцкого, по усей Украинѣ.

РОКУ 1661.
У великій постъ войска коронные уступили зъ Заднѣпра, зоставивши тилко козаковъ пѣхоту, але и тихъ усѣхъ повыганяли зъ городовъ Заднѣпрскихъ, и знову усе Заднѣпря зостало въ подданствѣ Его Царскому Величеству, а Сомко гетманомъ меновался, любо радою не обранный былъ; задя чого гетманъ Хмелниченко хана зъ Крыму зо всѣми ордами затягъ и Переяславль держалъ въ обложенню зъ ордами и войскомъ козацкимъ и жолнѣрами, але своего не доказалъ, бо городъ Переяславль и инные оному не здавалися, а напотомъ на зиму повернулъ подъ Нѣжинъ, и Ханъ стоялъ въ селѣ Хорошомъ Озерѣ, а Хмелницкій съ козаками у селѣ Кропивной. Итакъ не привернувши Заднѣпра много полону побрали ажъ по-за Стародубомъ коло Гиблина и у Московщинѣ, и ханъ уступилъ по Богоявленію отъ Нѣжина посполу съ Хмелницкимъ вовся.

РОКУ 1662.
Уступаючи ханъ и Хмелницкій зъ Заднѣпра, зоставили козаковъ у Ирклѣевѣ и такъ около Ирклѣева, аже шкоды великіе чинили по Заднѣпрю. Околничій князь Григорій Григорьевичь Ромодановскій, скупивши войска, пошолъ къ Ирклѣеву и тихъ Татаръ погромилъ у Веремѣевцѣ, съ которыхъ мало увойшло за Днѣпръ, бо той погромъ былъ заразъ по Воскресеніи, и А(И?)рклѣевъ узяли и спалили.

Тихъ же святъ Сомко учинилъ раду въ Козельцѣ, и тамъ гетманомъ его козаки учинивши, присягли ему, тилко тое не тривало, бо тая рада стала неслушна для того, же послали до Его Царского Величества, просячи о позволеніи зуполной рады, на которой бы и войско съ Запорожжя было, жебы одностайне гетмана оббрали и одного слухали, бо Запорожцѣ собѣ гетмана Бруховецкого звали, а полковникъ Нѣжинскій Васюта себѣ гетманства хотѣлъ и не слухалъ Сомка гетмана.

На що юже Царское Величество позволилъ, жебы рада были и гетмана собѣ постановили; аже тая козельская рада стала не слушне, и гнѣвъ царскій сталъ.

А до того епископъ Меѳодій, который на той радѣ былъ и до присягѣ приводилъ также и Васюта, полковникъ Нѣжинскій, описали Сомка гетмана, же конечне по орду посылаетъ, хотячи измѣнити, що была неправда, бо того жъ року и лѣта гетманъ Хмелницкій, затягши орды часть и жолнѣровъ комонника и пѣхоты, и изъ усѣми полками своими переправивши Днѣпръ, подступилъ подъ Переясловлѣ и оного доставалъ часъ немалый, але ничого не вскуралъ бо тамъ было войско царское и козацкое при Сомку, которые можне оборонился.

И того жъ часу околничій князь Ромодановскій, скупивши войско и Нѣжинскій полкъ при собѣ маючи, просто къ Переяславлю потягнулъ зъ войскомъ, где Татаре, приставши на свѣтанню подъ войско подъ Пирятиномъ, узяли языка московскихъ людей и сами на око войско видѣли, прійшовши до войска, дали знати Хмелницкому о тихъ силахъ, которыя идутъ на него: що Хмелницкій, собою стривоживши, отступилъ отъ Переяславля и потягнулъ къ Днѣпру подъ Каневъ, и не дойшовши Канева, надъ Днѣпромъ, минувши городище, противно села окопався.

А князь Ромодановскій, пославши комонникомъ за тимъ подъѣздомъ татарскимъ, за которымъ гонилисьмо ажъ до самой Оржицѣ, аже Татаре полегчившися, тую переправу перейшли и, нечинячи жадного одвороту, уходили мимо Яблуневъ, где барзо злые переправы, и мусѣло войско повагомъ ити, и переправивши Супой, сталисьмо, где посланцы гетмана Сомка пришли; даючи знати объ отходѣ Хмелницкого отъ Переяславля, да которыми подъѣздъ добрый выслали, аже дано отъ подъѣзду знати, же рушилъ отъ городища князь Ромодановскій со всѣмъ таборомъ ко Днѣпру мимо Переяславлѣ, где наказный гетманъ со всѣмъ войскомъ выйшолъ зъ Переяславля и, изкупившися зъ княземъ Ромодановскимъ, просто пойшли тропою гетмана Хмелницкого.

Аже Хмелницкій юже сталъ таборомъ окопавшися, выперъ подъѣздъ и гналъ на полмилѣ, але войско ишло въ справѣ. Козаки Хмелницкого назадъ уступили къ своему табору, бо юже Татаре, зоставивши Хмелницкого, за Днѣпръ переправилися и пойшли у свою землю.

Где войско околничого князя Ромодановского просто таборомъ наближилося на таборъ Хмелницкого, якъ можно ся бити зъ гарматы, и комонникъ козацкій зъ обоихъ сторонъ далъ бой отъ поля, съ тоей стороны отъ бору.

А Якимъ Сомко съ пѣхотою козаковъ своихъ, также изъ Москвою, просто противно табору ишолъ, где великая война точилася зъ обоихъ сторонъ, которая тривала годинъ полтретѣ, а напотомъ, якъ наступилъ князь Ромодановскій зъ комонникомъ ушакованнымъ, такъ копійнымъ, рейтаріею, якъ и иннымъ огнистымъ, заразъ войско Хмелницкого тылъ подали, которые ся юже болше и поправити не могли, але мимо таборъ къ Днѣпру скочили, а инные съ Хмелницкимъ до бору.

Що видячи пѣхота нѣмецкая, же тіе въ Днѣпръ скочили и такъ Днѣпръ наполнили, же за людомъ мало и воды знати было, въ углѣ табору заперлися и не здалися, которыхъ тысяча было, ажъ усѣхъ выбито. Итакъ тамъ згибло войска зъ руки Хмелницкого, такъ козаковъ, якъ и Ляховъ, тысячей болше двадцати, же ажъ отъ смроду къ Днѣпру трудно было приступити, а иный трупъ ажъ на Запороже позаносило.

Итакъ Хмелниченко людъ погубилъ и таборъ совсѣмъ утратилъ, а самъ не у великой купѣ на Черкасы увойшолъ. А иные козаки, которые переплыли Днѣпръ, нагіе до домовъ ишли; а жолнѣровъ у Днѣпра били, а который переплывъ, то и зъ тихъ мало хто увойшолъ. Итакъ козаки, Каневъ опановавши, многіе шкоды чинили въ Корсуню и по иныхъ городахъ, мѣстахъ и селахъ.

А тая потреба была мѣсяца іюля 16 дня. По той потребѣ войско козацкое, видячи, же Якимъ Сомко, нащадячи здоровя своего, ишолъ зъ войскомъ и добрымъ приводцею былъ, хотѣло учинити совершеннымъ гетманомъ, аже епископъ Меѳодій, на тотъ часъ тому заздростячи, а Васюта, полковникъ нѣжинскій, себѣ хотячи, упросилъ князя Ромодановскаго, жебы найскорѣй ишолъ подъ Черкасы, не дожидаючи Якима Сомка гетмана, крторый на радощахъ гулялъ зъ козаками.

А тое спріялъ писаръ Сомковъ, же Васютѣ, который потаемне переняти былъ отъ Васюты, и той почувши, же конечно рада мѣетъ быти на подтвержденія гетманства Сомковѣ, аже и козаки и полку Нѣжинского на тое схилялися.

Итакъ князь Ромодановскій, не ожидающій пріѣзду Сомкового, зъ Переяславля рушилъ зъ войсками московскими, при которомъ и Васюта зъ полкомъ Нѣжинскимъ пойшолъ, и иные усѣ полки зоставивши, до которыхъ Сомко пріѣхавши, аже не засталъ князя, до Канева рушилъ, по Заднѣпрю не малую узявши здобычъ, въ цѣлости повернули къ домомъ, уставивши полковника Лизогуба въ Каневѣ. А князь Ромодановскій, прійшовши къ слободцѣ Богушковой и войско перебравши, послалъ товарища своего, столника Приклонского, который, переправивши Днѣпръ, подступилъ подъ городъ Черкасы, которому Черкасы здалися.

Итамъ будучи въ Черкасахъ, наставили полковникомъ зъ своей руки Михайла Гамалѣю, и немного що зоставивши Москвы, столникъ Приклонскій зъ войскомъ ишолъ унизъ Днѣпромъ, зближаючи къ Чигирину, ажъ до Божина притягнулъ, тое схиляючи. А князь Ромодановскій симъ бокомъ Днѣпра ишолъ унизъ и тамъ же противно Бужина сталъ надъ Круковомъ.

Але тое счастя знову ся отминило, бо гетманъ Хмелниченко, прибивши въ Чигиринъ, того жъ часу послалъ къ Ордѣ, якую посланцѣ застали готовую Орду въ поляхъ, и заразъ поспѣшилъ салтанъ, укилканадцять тысячей перебраннрй орды, пришолъ до Чигирина.

О чомъ увѣдомившися столникъ Приклонскій, рушилъ зъ Бужина къ перевозу, и тамъ оныхъ напала Орда, и оборонною рукою до самого перевозя ишли таборомъ и мало що утратили. Тилко жъ нашъ людъ несталый, зоставивши таборъ, черезъ Днѣпръ въ плынь пойшолъ, тилко поромомъ перевезли, що Татаре ажъ у Днѣпръ за Москвою уганяли, але зъ берега стрѣлбою зъ гарматъ и дробною оныхъ отбивали, бо вода мала на тотъ часъ была.

Итакъ, болше не бавячися у Днѣпра, пойшли съ Приклонскимъ къ Лубнямъ. А Хмелницкій, не могучи переясловской шкоды собѣ наградити и укрѣпитися, отдавъ гетманство Тетерѣ, а самъ въ чернцѣ постригся.

Между тѣмъ Запорожскіе козаки въ радѣ своей самоволно Бруховецкого украинскимъ огласили гетманомъ и писменно Его Царскому Величеству рекомендовали. По челобиттю же Меѳодія епископа и Васюты, указалъ Его Велилество кого хотя волными голосами избрати на гетманство, и подъ сее время Бруховецкому, зъ Запорожа до Гадяча пришедшему, которые великое повшанованне отъ Царя мѣли и чого хотѣли, то у его одержали.

Итакъ Бруховецкій, якъ першей наменилося, выйшолъ зъ Запорожжя зъ козаками въ килка сотъ, которого князь Ромодановскій вдачне принялъ и при нихъ сталъ, же тая уся Украина по Роменъ оныхъ слушала, отступивши отъ Сомка гетмана. А полковникъ нѣжинскій Василь, будучи уведенный обѣтницею гетманства отъ Запорожцовъ, которые, пріѣзжаючи зъ Запорожжя и видячи хтивость отъ его того уряду и зъ ошуканнямъ его подводячи, задля узяття подарковъ, жебы яко его войско на Запорожжѣ хотятъ гетманомъ настановити.

А онъ, яко простакъ, а маючися добре, нежалуючи добре даровалъ; а Сомка гетмана, яко могучи, удавалъ и на Москву описовалъ, за которымъ его уданнямъ оба зосталы у великомъ подозрѣнію и неласцѣ на Москвѣ. Аже видячи полковникъ нѣжинскій, же Бруховецкій, выйшовши зъ Запорожжя, жадной карты до оного не пишетъ, отзываючися зъ якою пріязню, вмыслилъ былъ самъ ѣхати до Гадяча и, зобравши товариство значное въ Батуринъ, и тамъ хотѣлъ тѣхъ людей выгубити, которые оного отъ злого отводили, жебы не удавалъ Сомка, и межи собою гетмана настановили, и тое оному персвадовали, же Запорожцѣ не со всѣмъ добрымъ на старшину городовую жичатъ, якъ то у нихъ звычай давній.

Аже по волѣ его не сталося, бо пѣхота, которую онъ на тое былъ впровадилъ и наустилъ, бо сердца отвернулъ отъ невинныхъ людей, же на него самого повстали и замалымъ его не убили, же заледво тое ускромили и изъ Батурина послалъ подарки до князя Ромодановского, жебы руку держалъ, также и вывѣдуючися въ томъ, ежели Запорожцѣ что будутъ о томъ мовити, жебы оному гетманомъ бути.

Аже посланцѣ застали князя Ромодановского у Зѣнковѣ, где и Запорожцѣ на тотъ часъ у князя были, который подарунокъ оного въ смѣхъ князь принялъ, яко тотъ человѣкъ уже и своего много мѣетъ. А Запорожци зась подпивши, свой замыслъ явне открыли, же на усюю старшину городовую великія похвалки оныхъ выбити, а найболшей на Сомка и Васюту, полковника нѣжинского, которые посланцѣ повернувши, оному ознаймили, же порожняя оному надѣя на князя и Запорожцовъ, же зле мыслятъ, не тилко гетманомъ быти, але и здоровю его и худобѣ совѣтуютъ.

И въ тотъ часъ почалъ стараться о пріязнѣ зъ гетманомъ Сомкомъ, которую учинили и, зазвавши полковниковъ и сотниковъ и козаковъ значныхъ до Ичнѣ, присягу выконали въ церквѣ рынковой на гетманство Якимовѣ Сомковѣ, и тотъ же Васюта присягалъ и иныхъ примушалъ, але юже не въ часъ, бо зопсовавши, не скоро поправити, що удавалъ Сомка змѣнникомъ и незычливымъ Царскому Величеству, то и самъ въ томъ зосталъ тою присягою. Итакъ тое презъ цалую зиму копотилося: едни при Бруховецкому зоставали, якъ то: полкъ Полтавскій, Зѣнковскій, Миргородскій, а при Сомку зоставали полки: Лубенскій, Прилуцкій, Переясловскій, Нѣжинскій и Чернѣговскій, и на томъ постановили, жебы чорная рада была.